Корнелий психануть.
Подойдя к эсэсовцу, Корнелий вручил ему гранату в рубчатой рубашке и, похлопав по щеке, посоветовал:
– Береги себя, камрад.
Но это было сделано так быстро, что эсэсовец не сразу сообразил что держит в руках. А Корнелий, запрыгнув в салон машины, рявкнул:
– Быстро в комендатуру.
Вышколенный немецкий шофёр тут же ударил по газам, а когда раздался взрыв, втянул голову в плечи и ещё сильней вдавил педаль в пол. Не перестал дурковать Корнелий и в комендатуре. Первый выхватил часовой, сонный вид которого не понравился Корнелию. Поэтому солдат был положен на землю и вынужден был отжиматься.
Выскочивший из комендатуры фельдфебель, был положен рядом с солдатом, но уже за нарушение формы и слишком толстый живот. Конечно если бы в городке были русские солдаты, то уже бы собралась большая толпа зрителей. Но немецкие солдаты, хоть и любили цирк, но так же знали сколько живёт в окопе среднестатистический пехотинец.
Поэтому Корнелий, поняв что хохма не прошла, бросил издеваться над солдатами. Напомнив нарушителям дисциплины про долг немецкого солдата, Корнелий вошёл в комендатуру и, походя вырвав из машинки лист бумаги, приказал машинистки:
– Напечатаешь ещё один экземпляр и вместе с кофе занесёшь в кабинет.
– Чего? – по-русски спросила машинистка.
– Кофе свари, дура деревенская, – по-русски приказал Корнелий.
Войдя в кабинет, Корнелий увидел сидящего за столом человека в пенсне на носу и огромного Немецкого дога. Но и дог очень внимательно наблюдал за нахалом ворвавшимся в кабинет. Но нахал не проявлял агрессии, а хозяин не подавал команду.
– Кто вы такой? – спросил по-русски человек в пенсне. – И что вы здесь забыли?
– Город захвачен подразделением Советской Армии, – сообщил по-немецки Корнелий. – А я новый комендант.
Немец, встав из-за стола и оправив мундир без погон, подошёл к окну и попросил:
– У меня астма. Я могу надеется на медицинскую помощь?
– Вы имеете на это право как военнопленный, – сообщил Корнелий, швырнув на стол ингалятор в упаковке. – А если мои солдаты найдут трупы, что вы поленились закопать поглубже, даже я вам помочь не смогу.
Присев за стол, Корнелий швырнул догу шоколадную конфету и, притянув к себе стопку бумаг, начал писать своим Паркером с золотым пером донесение Товарищу Сталину, время от времени сверяясь с картой.
Интригу испортил мордатый эсэсовец, который ворвался в кабинет и начал орать прямо с порога. Но так хамить, да ещё своему новому другу, Немецкий дог посчитал бестактным и вышиб нахала из кабинета.
– Молодец Ибрагим, – похвалил Корнелий, бросив догу ещё одну конфетку.
Комендант города, понял что его дурят когда увидел своих солдат топчущихся во дворе. Но комендант был перестраховщиком, и прежде чем устроить скандал куда-то позвонил и лишь после этого стал багроветь, но подавившись воздухом стал рвать ворот мундира.
– Бестолочь, – прошипел Корнелий, разрывая пластиковую упаковку. – Суй трубку в рот и дыши глубже.
Почувствовав себя лучше, комендант поблагодарил Корнелия и попросил объяснить ему что за цирк он тут устроил. Но прежде чем объяснится с комендантом, Корнелий пинком открыл двери и пообещал изнасиловать машинистку прямо на рабочем месте, если она не сварит кофе немецкому полковнику.
– А мне плевать что ты немецкий язык не знаешь, – заорал по-русски Корнелий. – И найди это потное чмо, что пять минут назад здесь был. И шевелись, шлюха казацкая.
Обратно Корнелий вернулся с чемоданчиком в руках, который он якобы оставил за дверью. Одно взгляда на вещи коменданта и висящие на стенах картины, сказали Корнелию что он имеет дело не с аристократом. Но и люмпеном комендант не был.
Была такая категория европейцев, которые себя называли словом «Интеллигент». Врачи, учителя, журналисты и прочие представители Среднего класса, но не бюргеры, поскольку не были заняты в производстве материальных ценностей.
Что было самым забавным, это то что даже не все европейцы знали что означает слово «Интеллигент». А русские воспринимали под этим термином «Заумный очкарик». А на самом деле слово «Интеллигент», означало «Осведомитель». Но не тот осведомитель, которого русские называли словом «Стукач» или «Фискал», а тот осведомитель что чтил закон. Именно такие осведомители следили за тем чтоб люмпены не гадили в подъездах и при малейшем подозрении на нарушение закона, вызывали полицию. Вот благодаря таким интеллигентам, в Европе сложился культ культурного человека, для которого закон был привыши даже родственных связей.
И так было пока Европу не заполонили толпы мусульманских беженцев, которым было плевать на Европейскую толерантность. А в России, хоть и сложился свой класс интеллигентов, но большое количество люмпенов гадящих в подъездах и служащих в органах правопорядка, делало соблюдение закона и бдительность не только бесполезным, но и порой даже опасным делом.
А то что находилось в кабинете, была не попытка выглядеть аристократом, а ловушку для немецких офицеров тяготеющим к Прусской аристократии. А самих Прусских аристократов, на такое фуфло было не поймать, поскольку они знали как правильно расставлять письменные приборы на столе и что вешать на стены.
Но возможно комендант это знал, раз повещал на стену вместо готики Голландскую живопись. И даже Немецкий дог был фальшивым, поскольку Прусские аристократы ориентировались на последний остров аристократов, Поэтому предпочитали заводить Мраморных догов.
Но это было даже лучше, поскольку с аристократом было бы трудней договорится. А этого бывшего журналиста можно было банально застращать, но выгодней было купить с потрохами. Поэтому Корнелий положил на стол чемоданчик и спросил:
– Скажите любезный, этому потному эсэсману можно доверять?
– Дитрих преданный член партии. – сообщил комендант посёлка.
– Мой друг, не насилуйте мои уши подобной информацией, – скривившись попросил Корнелий.
– Ему можно доверять, – заверил комендант посёлка, захлопнув чемодан.
– А и наш потный член партии, – обрадовался Корнелий, бросив догу конфетку. – Ибрагим, если эта потная свинья опять начнёт махать руками, просто прикончи его.
Дитрих с опаской посмотрел на дога и, бочком протиснувшись мимо него, стал шептаться с комендантом. А Корнелий, пнув двери ногой, с сожалением посмотрел на облитую кофеем машинистку и пообещал:
– Когда сюда придут русские, я оставлю тебе хорошие рекомендации.
Вернувшись к столу, Корнелий встал к окну и, не оборачиваясь, сообщил:
– Принято решение вывезти население этого города в Швейцарию. Дитрих это официальная версия. Если твоё начальство спросит куда девались все евреи, просто посоветуешь им позвонить в личную канцелярию Фюрера.
– Зачем они вам? – спросил Дитрих.
– Хочу сделать доброе дело, – сообщил Корнелий, бросив Вальтер на стол. – Выбирайте.
– Хорошо, мы не будем препятствовать вывозу евреев, – пообещал комендант.
– Вы не только не будете препятствовать, но ещё и поможете погрузить евреев в автобусы, – заявил Корнелий. – И постарайтесь обойтись без стрельбы. При погрузке будут присутствовать представители Красного Креста.
– Пока не будет письменного приказа, я палец о палец не ударю, – заявил Дитрих.
– Будет тебе письменный приказ, с закруткой на спине, – пообещал Корнелий. – Машинистку сюда приведи.
По всей видимости Дитрих не очень любил машинистку, поскольку прежде чем втолкнуть её в кабинет, обработал лицо кулаком.
– Дитрих ты животное, – заявил Корнелий. – Если эта фрау не работает на русских, один преданный член партии на ней обязан женится как честный человек.
Машинистка оказалась скандальной особой, но ухо хелена почувствовал крайнюю степень неприязни к немцам. А лжи не было. Хотя присутствовали нотки тревоги. Поэтому Корнелий, бросив на стол две марлевые маски, спросил:
– Что было подсыпано в кофе?
– Туда было подсыпано кофе, – с вызовом сообщила машинистка.
– Сучка драная, – усмехнулся Корнелий. – Ты в него плюнула.
Зайдя машинистки за спину, Корнелий нацепил на лицо маску и потыкал в неё пальцем. Комендант и Дитрих тут же начали натягивать на лицо маски. А машинистка, заподозрив неладное, попыталась повернуть голову, но получив струю спрэя в лицо, закашлялась. Придержав машинистку за плечо, Корнелий дождался когда она обмякла и спросил:
– Зачем ты пришла сюда, дочь моя?
– Я не знаю, – прошептала машинистка.
– Как тебе зовут, дочь моя? – спросил Корнелий.
– Ольга Больших, – прошептала машинистка. – А почему я вас не вижу?
– Это потому что я святой апостол Гавриил, – сообщил Корнелий. – А ты сейчас стоишь у райских врат.
– А разве рай существует? – спросила Ольга.
– Он
